Гуан ускользнул и помчался к монаху-комусо по имени Дзаэмон, который медитировал на причале у рынка.
– Люцзы и Цинь Бао твою в замке схватили! – вскричал Цунь Гуан, оказавшись рядом с монахом.
Дзаэмон сверкнул глазами из-под шляпы.
– Только мы внутрь вошли, как стражники бросились сразу, – продолжал Цунь Гуан. – Столько много, что никак не совладать было. Я чудом выскользнул.
Необходимо было переходить к делу, поэтому Цунь Гуан без лишних обиняков сказал:
– Спасать надо Цинь Бао!
Дзаэмон вскочил на ноги и перекинул флейту сякухати в боевой хват. Цунь Гуан тогда развернулся на пятках и ринулся к замку. Монах последовал за ним, а с ним и два его волка.
В один миг Цунь Гуан с монахом оказались у замковых стен. Цунь Гуан без малейшего затруднения вскарабкался по стене. Оттуда он перескочил на крышу ближайшей дворовой постройки. Одним прыжком Дзаэмон оказался рядом, оставив волков на земле. «Горазд он прыгать! – подумал Цунь Гуан и тотчас же успокоил себя похвалой: – Ну и я не хуже». Он перебрался на следующую крышу и посмотрел во двор.
В дальнем углу стоял невысокий сруб. Его каменное подножие выступало над землёй на добрые два локтя. Небольшие окна были закрыты решётками. Разглядеть хоть что-нибудь через них Цунь Гуан не смог.
У толстой клёпаной двери стояли шесть охранников и о чём-то спорили.
«Никак здесь нашего Люцзы держат», – сообразил тогда Цунь Гуан, но поделиться догадкой с монахом не успел.
С другой стороны замка – где располагался внутренний сад – раздался женский вскрик. Дзаэмон бросился туда, оставив Цунь Гуана одного против шестерых охранников.
Из вооружения у Цунь Гуана оставался только хвост. Одолеть шестерых ему было не под силу. Поэтому он решил действовать хитростью, благо она его никогда не подводила. Цунь Гуан обернул свой хвост вокруг пояса, надёжно спрятав его под одеждой.
Затем он спрыгнул с крыши прямо под нос охранникам и произнёс такие слова:
– Меня потеряли?
Сказав так, Цунь Гуан скорчил препротивную рожу.
Охранники, не сговариваясь, бросились на Цунь Гуана, который сопротивлялся только для виду. В одно мгновение ока он оказался связан по рукам и ногам.
Довольные своей победой, охранники стали друг друга поздравлять и повели пленника в темницу, которая – как Цунь Гуан и догадывался – находилась за клёпаной дверью из морёного дуба.
Один охранник отпер дверь, а другой толкнул Цунь Гуана внутрь, после чего вошёл и сам.
В полутёмном помещении были две большие клети. В одной сидел Чжу Люцзы, обмотанный толстыми верёвками с головы до ног. Вторая же клеть пустовала. К ней и направился охранник. Он потряс ключами, выбрал нужный и отпер висевший на решётке замок.
Оставленный без внимания Цунь Гуан времени терять не стал. Он высвободил свой хвост и, ловко им орудуя, развязал себе и руки и ноги.
Прежде чем охранники успели опомниться, Цунь Гуан прыгнул на того из них, что стоял у двери, вытолкнул его наружу и захлопнул дверь у остальных перед носом. Второй охранник обернулся на шум и тут же получил от Цунь Гуана оплеуху.
Охранник упал на пол, а Цунь Гуан выхватил ключи и отпер клеть, в которой сидел Чжу Люцзы.
Всё это произошло в один миг, после чего клёпаная дверь в темницу распахнулась и остальные охранники, встревоженные шумом, ворвались внутрь. Тут они поняли, что рвение привело их прямиком в акулью пасть.
Освобождённый от верёвок Чжу Люцзы раскидал охранников по углам, схватив одного из них за ноги и размахивая им словно булавой каумодаки.
Чжу Люцзы затем выскочил наружу, за ним последовал Цунь Гуан, надёжно заперев дверь, за которой теперь сидели охранники.
– К оружию! – призвал он странствующего воина.
Тот и сам оглядывался, припоминая, где же осталась его булава.
Вспомнив, Чжу Люцзы ринулся в умывальню. Там он и обнаружил свою огромную каумодаки. Последовавший за ним Цунь Гуан прихватил золотой посох. Только дорожного мешка с порученными Люцзы драгоценностями не было. Как не было и золотого обода.
– Где шкатулка! – вскричал Чжу Люцзы.
Цунь Гуан ответил ему так:
– Не иначе как в руках у вероломного князя.
Размахивая дубиной, Чжу Люцзы побежал в обеденную залу, где, по его мнению, должен был находиться князь Бао Чжу. Цунь Гуан вприпрыжку поскакал следом.
В обеденной зале они обнаружили только принца Даньяна, который при виде огромного воина забился в груду подушек и заверещал:
– Не трогай меня, пощади!
– Где драгоценности! – возопил Чжу Люцзы, ударив по столу так, что посуда и пустые кувшины разлетелись по всей зале.
– Не знаю! Не знаю! – провизжал в ответ Даньян тонким голосом и решил перевести вину подальше от себя. – У князя! В саду! У князя! В саду!
На третий раз принц повторить не успел, потому как Цунь Гуан огрел его посохом по голове так, что глаза у принца Даньяна закатились и он потерял сознание.
– Бежим! – сказал Цунь Гуан.
Расположение сада ему было хорошо известно.
А в саду в это время происходило вот что. Князь Бао Чжу разбил волшебную жемчужину, из которой вырвалось облако чёрного как смоль дыма. В жемчужине заточён был песчаный демон по имени Шу Цень. Теперь он оказался на свободе.
Шу Цень примерился к перепуганному Бао Чжу, который на карачках пятился к выходу. Вселяться в этого перекормленного и трусливого князя демону стало противно.
Тут Шу Цень заметил каменную статую бритоголового монаха, что стояла от него в двух локтях. В глазах у статуи были две поддельные драгоценности.
«Вот удача!» – возрадовался песчаный демон, закрутился чёрным смерчем и наполнил статую собой. В стеклянных глазах каменного монаха зажёгся чёрный свет, и статуя позеленела.
Остальные статуи затряслись и принялись одна за другой разваливаться на части. Падая на землю, куски статуй рассыпались в песок. Шу Цень своей волшебной силой притянул к себе и песок, и обломки, увеличившись втрое.
Он размахнулся и одним ударом разнёс деревянную беседку на части. Вторым ударом песчаный демон разрушил каменный фонтан, из обломков которого тонкой струйкой потекла вода.
Прекрасная Цинь Бао вскрикнула и отступила к стене. Песчаный демон стоял между ней и выходом из сада, где всё ещё дрыгал ногами перепуганный князь.
Шу Цень протянул руку, на которой уже выросли длинные когти, ухватил верещавшего князя за ногу и поднял его над землёй.
– Отпусти меня! – вскричал князь.
Голос его не выдержал и сорвался на хрип:
– Всё тебе отдам, только пощади!
Шу Цень просидел в жемчужине уже немалое время. Поэтому ему
